соло и безопасность

[asovetov]

Можно. если вам интересно.

Думаю всем интересно.

Это нынче было, какого числа?
Шли вверх?
Это вот эта?

Насколько сильный был рывок?

[asovetov]

[asovetov]

Вот эта трещина?
[img[/img]

[verchiklib]

Это было в 2007г. в начале августа.
нет не эта трещина, эта, насколько я поняла, перед подъемом, а "моя" была после ледопада, в тот год там ледопад зигзагом проходили, еще гориз.перила там были. Так вот та трещина была после этих перил, вначале взлета.

[verchiklib]

где красная точка, там примерно "моя" трещина

[asovetov]

Это было в 2007г. в начале августа.
нет не эта трещина, эта, насколько я поняла, перед подъемом, а "моя" была после ледопада, в тот год там ледопад зигзагом проходили, еще гориз.перила там были. Так вот та трещина была после этих перил, вначале взлета.

Трещины там здорово меняются.
Я через два дня не узнавал спуска, так изменилось.
Тоже угодил в заснеженную, но одной ногой, тут же развернулся, вогнал ледоруб в наст, подтянулся. Потом долго и тяжело отдышивался

А эта после самого крутого участка подъёма, в первой четверти маршрута.

[KemDeveloper]

читал много отчетов одиночек, причем относительных новичков, и трещины у них не вызывали проблем.
Они как через такие трещины проходят интересно, или чужими перилами пользуются, или они там вообще стационарные? если так то это же снижает сложность маршрута в разы, и не так красиво получается

[verchiklib]

можно идти вдоль трещины, где поуже будет, там легче прыгать, а многие цепляются к какой либо группе на сложных участках, проходят с подстраховкой, дальше опять сами.
Ну а настоящие соло, сама не знаю, как , как повезет, можно улететь и внизу приземлиться на снежный мост, оттуда самовылаз, а можно и навсегда улететь. что и не достанут...

[verchiklib]

А эта после самого крутого участка подъёма, в первой четверти маршрута.

тогда она получается выше "моей", но в тот год она была почти закрыта. Да ледник живет своей жизнью, смещается, "едет", тает.

[asovetov]

читал много отчетов одиночек, причем относительных новичков, и трещины у них не вызывали проблем.
Они как через такие трещины проходят интересно, или чужими перилами пользуются, или они там вообще стационарные? если так то это же снижает сложность маршрута в разы, и не так красиво получается

Ну трещины трещинам разница и может быть очень огромной.
Ну у меня так получилось, что на Ленине я с 4400 до сковородки 5200 поднялся и спустился один. А через день опять один поднялся с первого базового лагеря во второй , затормозил на входе на сковородку, дождался группу. были испанцы. Сказал на своём английском, что их футболисты гуд и чемпионы мира и знаками попросился встегнутся в их верёвку. На сковородке продольные трещины. До этого были поперечные, и шла тропа.
Если трещина открытая, края понятные, ширина такая, что без сложностей можно перепрыгнуть прыгается, нет - обходится.
А часть отчетов не была написана, потому как новички оставались в трещинах навсегда.

[asovetov]

тогда она получается выше "моей", но в тот год она была почти закрыта. Да ледник живет своей жизнью, смещается, "едет", тает.

Да выше твоей!
Туда кто то рюкзак умудрился скинуть
Рассказывали, побоялся с рюкзаком перепрыгивать, кинул его он и укатился. Ждал серьёзную группу с верёвками, они слазали, достали ему рюкзак. Но это повезло, не всегда можно достать.

[asovetov]

можно идти вдоль трещины, где поуже будет, там легче прыгать, а многие цепляются к какой либо группе на сложных участках, проходят с подстраховкой, дальше опять сами.
Ну а настоящие соло, сама не знаю, как , как повезет, можно улететь и внизу приземлиться на снежный мост, оттуда самовылаз, а можно и навсегда улететь. что и не достанут...

Как мы с тобой в унисон поём!

[verchiklib]

Как мы с тобой в унисон поём!

так уж получается, вроде печатаю немедленно, а после отправки смотришь, уже другие написали )

[od1nokiy strannik]

Ну а настоящие соло, сама не знаю, как , как повезет, можно улететь и внизу приземлиться на снежный мост, оттуда самовылаз,

"Вдруг снег обрушивается подо мной, мой налобный фонарик гаснет. В отчаянии пытаюсь зацепиться. Напрасно. Проходят первые ужасные секунды. Совершенно темно, но мне кажется, что я все вижу: сначала кристаллы снега, потом сине-зеленый лед. «У меня нет на ногах кошек», – проносится в мозгу. Я понимаю, что происходит, и тем не менее остаюсь совершенно спокоен. Я падаю в пропасть, нахожусь в процессе падения, как в замедленном кино, ударяюсь то грудью, то спиной о стенки ледовой трещины, расширяющейся книзу. Чувство времени утрачено, а заодно и чувство глубины падения. Сколько это продолжается: секунды, минуты? Я совершенно невесомый, поток тепла пронизывает мое тело. Вдруг ощущаю опору под ногами. И одновременно понимаю, что я попался. Пожалуй, я останусь в этой трещине навсегда. Холодный пот выступает у меня на лбу. Вот когда я испугался. Первая мысль: «Если бы у меня была рация, я мог бы вызвать Нену». Может быть, она услышала бы меня. Но смогла бы она подняться на эти 500 метров, чтобы спустить мне в трещину веревку? Я ведь совершенно сознательно решился на одиночное восхождение без рации, и это не один раз обсуждалось перед выходом.
Ощупываю налобный фонарик, и вдруг становится светло – зажегся! Облегченно вздыхаю, но при этом не решаюсь шевельнуться. То, на чем я держусь, тоже не очень прочное. Тонкий, просвечивающийся снежный пласт ненадежно висит между двумя стенками трещины. Задираю голову вверх и всего лишь в восьми метрах вижу дыру, в которую я провалился. С черного кусочка неба на меня смотрят несколько далеких-далеких звездочек. Ужас исходит из всех моих пор, пронизывает мое тело своим дыханием, таким же ледяным, как эти отсвечивающие сине-зеленым цветом стены трещины. Так как трещина наискось сужается кверху, у меня нет никаких шансов выбраться из нее. С помощью налобного фонарика я пытаюсь осветить дно трещины: дна не видно. Черные дыры зияют слева и справа. Снежничек, задержавший мое падение, – величиной с квадратный метр. Я покрываюсь гусиной кожей и дрожу всем телом. Однако реакции моего тела резко противоречат спокойствию рассудка: мозг не боится нового падения в бесконечную глубину, он хочет только окончания, освобождения от всего этого. Но в то же время есть и надежда: авось все-таки выберусь. Я впервые переживаю страх как физический рефлекс, рефлекс, без психического давления. Все мысли сосредоточились на одной проблеме: выбраться наружу. Эверест перестал существовать. Чувствую себя неповинным в этом пленении. Это искреннее чувство невинности необъяснимо, но я не упрекаю, не ругаю себя. Что уготовила мне судьба на этот раз, я не знаю. Я даю себе слово повернуть назад, если когда-нибудь увижу белый свет. Никаких больше восьмитысячников в одиночку!
Выступивший от страха пот замерз в волосах и на бороде. А между тем страх, сковавший мои члены, тут же исчез, как только я начал действовать, пытаясь достать кошки из рюкзака. Каждое движение грозит дальнейшим падением в бездонную пропасть, кажется, что снег медленно сползает вниз.
Тут я обнаруживаю на долинной стенке (долинная стенка, долинная нога и т.д. – для альпинистов это тот из двух предметов, который находится ниже по склону) моей трещины полочку, небольшую кромку шириной в две ступни. Она ведет по косой вверх и полностью забита снегом. Это спасение! Осторожно, широко расставив руки, я падаю руками на прорезанную полочкой стенку. Какое-то мгновение мое тело представляет собой дугу между снежной пробкой и слегка нависающей стенкой надо мной. Осторожно переношу правую ногу, ставлю ее на ступеньку в снег, который карнизом намерз на нижней, долинной стенке трещины. Нагружаю ногу. Держит. Теперь ненадежный мостик частично разгружен. Каждое мое движение инстинктивно изящно, как фигура заученного танца. Пытаюсь уменьшить вес своего тела. Глубокий выдох, все тело подчинено новой позиции. На мгновение, на одно решающее для жизни мгновение становлюсь невесомым. Отталкиваюсь левой ногой от снежного мостика, руками поддерживаю равновесие, весь вес тела на правой ноге. Теперь можно сделать шаг левой. Облегченный вздох. Крайне осторожно перехожу – лицом к стене – направо. Правая нога ищет новую опору в снегу, левый ботинок с точностью до миллиметра поставлен в снежный след, который несколько секунд перед этим занимал правый. Карниз становится шире, он ведет по косой наверх, на волю. Я спасен!
Через несколько минут я уже наверху, ниже трещины, но в безопасности. Я как будто заново родился на свет. Я стою здесь с рюкзаком на спине, с ледорубом в руках, как будто ничего и не было. Некоторое время стою, размышляю: в чем была моя ошибка, приведшая к этому падению? По-видимому, я поставил левую, опорную ногу так, что она на пару сантиметров выдавалась над нижним краем трещины и соскользнула, когда я заносил правую на противоположный край. Сидя в трещине, я решил, что вернусь, прекращу восхождение, если благополучно выберусь. Теперь, когда я наверху, продолжаю подъем не задумываясь, ничего не проводя через сознание, как робот, запрограммированный на восхождение." /райнхлдьд месснер, "хрустальный горизонт"/

[KemDeveloper]

... Я даю себе слово повернуть назад, если когда-нибудь увижу белый свет. Никаких больше восьмитысячников в одиночку!
...
Через несколько минут я уже наверху, ниже трещины, но в безопасности. Я как будто заново родился на свет. Я стою здесь с рюкзаком на спине, с ледорубом в руках, как будто ничего и не было. Некоторое время стою, размышляю:
...
Сидя в трещине, я решил, что вернусь, прекращу восхождение, если благополучно выберусь. Теперь, когда я наверху, продолжаю подъем не задумываясь, ничего не проводя через сознание, как робот, запрограммированный на восхождение

Наверно каждый и не один раз обещал себе сидя в Ж, но как только выбираешься все проходит, настроение сразу боевое, приподнятое и вперед