НАЧАЛО

[фриц]

Пролог

– Сынок, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?
– Хочу быть машинистом поезда, мам.
– Почему машинистом?
Мать скосила глаза на парнишку беззаботно вышагивающего рядом с ней по заснеженной, вечерней улице.
– Нууу… Хочу путешествовать по свету, смотреть новые города и страны. Ещё они сильные и смелые. Мам, ты мне купишь поезд? Помнишь, мы видели в магазине железную дорогу, паровоз и вагончики? А папа скоро приедет? Он привезёт мне что обещал? А…
Вопросы сыпались бы ещё и еще, на разные темы и не связанные друг с другом по смыслу. Но …

Мать с сыном проходили мимо железнодорожного вокзала, на путях стоял пассажирский поезд Новокузнецк – Абакан готовый к отправке.
Шестилетний мальчик не отрываясь, во все глаза смотрел на локомотив состава. В его голове одна за другой проносились детские мечты и грёзы …

… Вот он в красивой форме в кабине этой железной крепости на железных колёсах, несокрушимой и неподвластной никаким силам…
… Вот он подаёт сигнал к отправке состава, и могучий голос локомотива разносится по городу, заставляя всех людей поворачивать головы, на его зов, забывая про свои дела и заботы…
… Вот поезд, послушный его руке и воле несётся сквозь морозную ночь, пронзая пространство перед собой ярким лучом света.

Заканчивался 1979 год. Все было впереди … Школа, перестройка, армия, развал Союза… война, кровь, страх, ярость, героизм, трусость, безумная радость победы, опустошение поражения, предательство…

Человек не может заглянуть в своё будущее, предугадать поворотные и ключевые моменты судьбы, предпринять попытку повлиять на ход развития реальности.
Может это и к лучшему?
А может мир стал бы стабильнее и правильнее, если бы мы могли корректировать свои дела и поступки.
Но это уже из раздела фантастики.



1989год

***
Закончилось десятилетие присутствия ограниченного контингента вооружённых сил СССР в Афганистане.
Колонны танков, бронетранспортеров, боевых машин пехоты, КамАЗов, КрАЗов, Уралов, ЗИЛов и Газонов покидали мятежную республику.
Наши потери в этой войне составили 15 тысяч солдат и офицеров, миллионы народных рублей.
Был приобретён громадный опыт ведения боевых действий в тяжелейших рельефных и погодных условиях. Разработаны и обкатаны новые, прогрессивные виды вооружения и боеприпасов.
Матери призывников вздохнули с облегчением.
Улицы российских городов приняли своих непризнанных героев непонятной и бесполезной рядовому обывателю войны.
В залы судебных заседаний вошёл новый термин – Афганский синдром – синдром жестокости, кровожадности и отрицания законности как основы общежития.
Двадцатилетний парень, прошедший через афганский молох, под завязку набитый ненавистью и осознанием собственной исключительности был вынужден столкнуться с человеческой чёрствостью, откровенным безразличием, а не редко и неприкрытым презрением.
Кто-то спивался, кто-то пополнял ряды банд и группировок, а кто-то объединялся в общественные и производственные организации под эгидой Афганского братства.
***


Скалы

В 1989 году было мне 16 лет – возраст максимализма, поиска своего места в жизни, осознания себя как личности, формирование душевных ценностей и принципов.

Кондамский скалодром – цепь скальных обрывов вдоль берега речушки Коднама, Горная Шория. Вертикальные отвесы по 30 – 40 метров. Излюбленное место отдыха и тренировок альпинистов, скалолазов и горных туристов Новокузнецкого района Кемеровской области.


Утро

– Саня, давно в связках не ходили. Не надоело на верхней страховке болтаться?
– А что, можно и в связке зарубиться, пока скала не нагрелась.
– По левой трассе пойдём?
– Давай, там старики недавно областные соревнования по одиночному лазанию проводили, маркировка ещё осталась.

Левая трасса представляет собой сложный маршрут, состоящий из нескольких элементов скального рельефа.
От подножия скалы маршрут проложен по 18 метровому зеркалу с вертикальной трещиной посерёдке в 2 пальца толщиной и редкими микрозацепами по обе стороны от неё. Зеркало накрыто нависанием с полуметровым потолком, типа небольшого карниза. Затем идут 10 метров камина переходящего в тупой внутренний угол. И вся эта «красота» завершается 7-и метровой катушкой крошащейся породы.

Экипируемся и готовим снаряжение в лагере – до подножия скалы 40 метров крутой сыпухи. К нам подходит Паша, альпинист разрядник с большим опытом высокогорных восхождений.
– Мужчины, куда собрались?
– Да пойдем, полазаем мало-мало.
– Где?
– По новой трассе.
– В кроссовках?! Камикадзе, блин. Тащи вас потом в больничку… Кто забойщик?
– Я.
– Пойдем, галоши дам. И с вами до стены пойду. Посмотрю, как зеркало проходить будете. А то …
– Да ладно тебе, Пахан. Не в первый же раз. Что ты нас, за чайников держишь что ли?
– А вы кто? Чайники и есть.
Под скалой лежит крупный обломок. Пашка располагается на нём с относительным комфортом.
12.00 выходим на маршрут.


Восхождение

Экипировка скалолаза состоит из страховочной системы (грудная обвязка и беседка, соединённые на животе блокирующим кольцом, к которому крепится конец страховочной верёвки), скальный молоток, который также пристёгивается к блокирующему кольцу метровым тросиком, скальные крючья, закладные элементы, карабины, оттяжки, спусковуха, жумар (приспособление для подъема вверх по верёвке), мешочек с тальком (всё это навешивается на страховочную систему к специальным петлям и кольцам) и связочная 25-и метровая верёвка, на обоих концах которой пристёгнуто по скалолазу – СВЯЗКА!

Принцип работы связки – маршрут визуально разбивается на отрезки, первый в связке проходит первый участок, через каждые 3-5 метров забивает крюк или кладет в трещину закладку, простёгивает через карабин-оттяжка-крюк связочную верёвку. Второй в это время его страхует, снизу выдавая или выбирая слабину верёвки. В конце первого участка забойщик делает ПС и страхует подъём второго, который выбивает крючья и вынимает закладки.

Без ложной скромности могу заявить, что среди своих сверстников я пользовался нехилым авторитетом в скалолазном деле и потому никогда не ходил вторым номером, только забойщиком.

Зеркало и нависание прошли без особых затруднений. Неприятности начались на первом ПСе. Тросик моего молотка оказался коротковат для того что бы забить крюк. Пришлось его отстегнуть от системы.
При движении молоток закидывается через плечо за спину, чтобы он не цеплялся за скалу и не путался в ногах. Вот и теперь, отработанным движением кидаю его за спину и… Не чувствую удара сзади, а слышу раскатистый рёв снизу! Мой молоток приземлился в метре от Пахана, созерцавшего великолепный вид на реку с высоты полёта воробья.

– Ну вас нахрен, мужчины!.. и т.д. и т.п.

Паша уходит в лагерь, а Вовка забирает мой молоток и поднимается на первый ПС.
Второй участок трассы по сложности уступает зеркалу, но из-за тонкостей специфики скалолазания не исключены неприятные мелочи, которые могут крупно подпортить общую картину.

Камин (вертикальная расщелина в скале с параллельными боковыми стенками) и угол (угловая расщелина) прохожу без особых проблем, но уже чувствуется тяжесть в мышцах рук – плохо.
При выходе из угла на катушку не заметил, как верёвка легла в трещину за уступом, только почувствовал значительно увеличившуюся сопротивляемость продвижению вверх.
До верха 7 – 8 метров, до земли около 30 …
Под катушкой есть уютнейшая вертикальная трещина, кладу туда сразу две закладки, простёгиваю верёвку и выхожу на последний взлёт.
Сейчас чтобы продвинуться вперёд, надо упираться ногами и тянуть руками тело вверх. Чёртова верёвка совсем плохо выбирается.
Порода катушки – песчаник с прожилками известняка, очень ненадёжные зацепы и полочки.
Почти всё! Ещё осталось вытянуть себя на площадку над скалой и можно радоваться жизни, солнцу, ветру…
Руки на «дверной ручке» (крупный и удобный для хвата зацеп), ноги согнутые в коленях упираются в полку. Начинаю помалу тянуть себя и верёвку.
Всё происходит очень бысто. Мозг даже не успевает зафиксировать отрыв «дверной ручки», отбрасывание тела от скалы, свободное 14-и метровое падение и рывок верёвки гасящей скорость до нуля. Закладки выдержали.
Самое главное для скалолаза это не дать себе времени осознать случившееся после срыва иначе со спортом можно завязывать навсегда.
Падение моё закончилось чуть ниже того места где верёвка засела в трещине.
Ещё ниже охеревший Вован что-то орёт и пялит на меня пустые от страха глаза, вцепившись в верёвку только что не зубами.
Первые слова которые я разобрал, были:
– Ты что?!
– Ничего, верёвку освободить надо.
– Придурок! Нафиг прыгать?! Спуститься не мог?!
– Спускаться долго, так быстрее. Я полез вверх, страхуй.


Вечер

Костёр весело постреливает головешками, по стоянке плывут запахи дыма, чая и блевантина (суповые пакеты советского образца). Пацаны закончили вечернюю суету, расположились вокруг кострища. Кто сидит, кто лежит, кто неспешно перемещается вокруг… Все как всегда: банально, но не скучно, а как то душевно и умиротворённо.
Вовка настраивает видавшую виды походную гитару.
Дома у него двенадцатиструнка, он у нас душа компании, рубаха парень и всё такое.

– Видели? Сегодня днем, когда вы как какашки на стене болтались, афганцы на Спартаковскую стоянку пришли. Они спросили, где можно здесь встать. Я объяснил ну и разузнал, откуда они.
– Натуральные талибы?!
– Да какие нафиг талибы, что им тут делать? Слышали про «Саланг»?
– Неа. Что за «Саланг»?
– Новый клуб открылся около гостиницы, военно-потриотический, там военные, которые в Афганистане были, что-то мутят. «Саланг» называется.
– Что такое «Саланг»?
– Так пойдём в гости сходим и узнаем.
– Пойдем. Вовка ты идёшь?
– Ага. Щас балалайку зачехлю и пойдём.


Афганцы

До Спартаковской стоянки было около километра по берегу реки. Добрались в потёмках за 20 минут. Еще издалека заметили отсвет костерка и услышали мелодичный перебор гитары.

– Кажется у нас гости, кто там шарохается по ночам?
Голос явно принадлежал не пацану и был строг, но спокоен.
Мы остановились в замешательстве за границей освещённого костром круга.
– Да вы не стойте столбами, проходите, присаживайтесь. Альпинисты?
Я первый вышел из задумчивости
– Да. Соседи мы ваши, решили познакомиться. Слышали, у вас в городе клуб есть, хотелось бы узнать про это.

Афганцев было четверо, всем явно за сорок, крепкие сбитые фигуры, скупые движения, неспешные и негромкие вопросы и ответы. Казалось, сама ночь вокруг их стоянки была напитана сторожкой непроницаемой тишиной.
– Водку предлагать не будем, молодые еще. Щас чай заварим.
– Да мы и не пьём совсем, спортсмены, дескать.
– Это хорошо. Сегодня днём на скале вы были?
– То я да Вовка вон в связке ходили.
– Срыв видели. Молодцы, не растерялись.

Выделили нам одну кружку на троих, налили чай, пустили мы её по кругу. Хорош чаёк! Крепковат правда, мы пожиже пьём.
Афганцы налили себе в кружки водки, выпили, молча, не чокаясь и не закусывая, двое закурили.
Вовка первый нарушил молчание.
– Что такое Саланг?
– Перевал в горах Гиндукуш. Там тоннель под ним есть. Знаменитый тоннель такой …
Опять повисла пауза.
– Да вы ребята заходите к нам после 19.00 по рабочим дням. Знаете где клуб то?
– Найдём.
– Мы щас группу молодёжи набираем, а в августе повезём её на сборы, в воинскую часть, дней на 15. Строевая, стрельбы, наряды, уставы. В общем всё как в армии будет.
У меня перехватило дыхание. Пострелять из настоящего боевого автомата это мечта если не каждого, то наверняка каждого второго пацана.
Не думая выпалил:
– Обязательно зайдем! А по возрасту подходим?
– В самый раз.
– Командир бери-ка гитару. Щас ещё по одной накатим и в бой.

Тот, кого назвали командиром, был действительно старше всех на первый взгляд и до этого в разговор не вступал.
– Не навоевался ещё, шурави? Передай инструмент.

Ещё пол ночи мы сидели у костра афганцев, пили чай до тошнотиков, слушали афганские песни, пели свои походные, слушали, открыв рты и затаив дыхание военные истории прошлого.
Мужики пили много, но не пьянели, а только речь их становилась всё непонятнее и таинственнее. Всё чаще проскакивали слова на незнакомом языке, сыпались военные термины.
Друг к другу они обращались не по именам, а прозвищам – Командир, Бес, Скиф, Сапёр.
Наших имён не спрашивали, про альпинизм не интересовались.
Как я потом понял, альпинистами они были все, боевыми альпинистами и награды за покорения афганских гор им были не разряды и похвальные записи в книжке альпиниста, а жизни, свои и жизни подчинённых им солдат.

Тогда что-то щелкнуло в моей голове, прояснилось что ли.
Понял и ощутил присутствие совсем другой жизни, не той которой живут мои отец и мать, которой живу сам.
А как бы параллельную, страшную и манящую одновременно своей прямолинейностью, обнажённой до мяса правдивостью и цинизмом.



Молодёжный военно-патриотический клуб «Саланг»

***
Саланг — стратегический перевал в Афганистане в горах Гиндукуш, связывающий северную и центральную часть страны. В 1964 году советскими специалистами в районе перевала был проложен тоннель длинной 2,7 км, на тот момент – самый высокорасположенный тоннель в мире.
Тоннель неоднократно безуспешно штурмовался душманами. 23 февраля 1980 года в тоннеле разыгралась трагедия, когда советская колонна остановилась, и 16 военнослужащих задохнулись выхлопными газами. Другая еще более масштабная трагедия произошла 3 ноября 1982 года, когда в результате взрыва бензовоза погибло более 176 человек. В годы гражданской войны между Северным Альянсом и талибами, Саланг стал естественной преградой и в 1997 году тоннель был взорван по приказу Ахмед Шах Масуда, чтобы не допустить продвижения талибов на север. В 2002 году после объединения страны тоннель был вновь открыт, а в 2004 году расширен до двух полос.


***
Посетить клуб нам удалось только через 3 недели.
Наша федерация альпинизма проводила сдачу нормативов на подтверждение разрядов и квалификаций, так что всё это время мы носились как загнанные кони с вытаращенными глазами по стадионам, бассейнам, всяким экстремальным тренажёрам и медкомиссиям.
Всё когда-нибудь кончается, прошло и это.

Желающих прикоснуться к неизведанному набралось человек пятнадцать.
Альпинисты и туристы народ общительный и дружелюбный по натуре, а когда они собираются такой толпой – вообще начинает твориться несусветное.
В Икарусе гармошке, куда мы набились всей тёплой компанией, как – то сразу сделалось тесно и шумно.
Голос водителя объявлявшего остановки по громкоговорителю не мог пробиться сквозь нестройный хор юношеских голосов оравших одновременно «Высоту» Владимира Семёновича Высоцкого и «Домбайский вальс» Юрия Иосифовича Визбора.
Бабки шипели, молодые женщины качали головами, мужики улыбались, подвыпивший старикан пытался поведать нам про свою героическую молодость.

«Саланг» располагался в подвальном помещении типовой девятиэтажки.
У входа курил детинушка под 2 метра ростом с необъятным размахом крыльев, фигурой боксёра тяжеловеса и бугристым, звероподобным фейсом. Рядом с ним наша банда была похожа на стайку воробьёв.
– Пароль.
Голос был подстать внешнему виду.
– Мы эта.. По приглашению.. Пароль не знаем.
– Шутка. Проходите ребятишки. Только аккуратней, не испачкайтесь. Ремонт у нас.

Едва открылась дверь, как тут же нас накрыла невообразимая аура запахов и звуков. Ремонт был в самом разгаре и продвигался в форсированном темпе.
В подвале оказалось всего лишь восемь мужиков. Удивительно, как они умудрялись создавать такой плотный и разнообразный шумовой фон!

Встретил Командир. Проводил в уже отремонтированное большое помещение с огромным, во всю длину комнаты самодельным, резным столом и такими же лавками.
В углу стоял десяти литровый древний самовар с орденами, переделанный умельцами на питание от электросети.
Стены были увешаны фотографиями самых разных форматов, от 9Х13 до размеров театральной афиши, на которых были запечатлены горы, военные, боевая техника.

– Ребята, вы располагайтесь. Я щас пацанов позову. Знакомиться будем.
Минут через двадцать подвал накрыла звенящая тишина, в комнату стали заходить «пацаны» и рассаживаться за столом. Если это были пацаны, то мы были тогда грудничками.

Командир представился:
– Геннадий Иосифович.
Всех остальных называл только по именам – Илья, Степан, Сергей, Иван, Александр, Владимир и ещё один Владимир.

Как потом выяснилось председателем клуба, его учредителем, организатором всего, что касалось «Саланга», был Геннадий Иосифович Бачурин, он же Командир, он же отставной подполковник – командир мотострелкового полка, два срока подряд (4 года) прослуживший в Афганистане, обладатель почётного звания – Герой Советского Союза и Золотой Звезды Героя.
Были тут и наши старые знакомые по Кондамским скалам – Сапёр, Бес, Скиф.
Все они были офицерами, по нескольку сроков отдававших свой интернациональный долг.
Остальные четверо оказались солдатами срочниками уволенными в запас. Кстати у того громилы, что встретил нас у входа, было очень мелодичное имя – Илья.

Геннадий Иосифович вкратце обрисовал нам устав и задачи клуба на ближайшее время. Больше внимания уделил предстоящим сборам. В его команде уже было около тридцати пацанов в возрасте от 15 до 17 лет.

На прощание он сказал:
– Мы не собираемся насильно делать из вас коммандос. Всё зависит от ваших возможностей и желания. Если кто-то не потянет, тут же будет доставлен домой без насмешек и упрёков. Поймите, ребята, многим из вас в будущем предстоит призваться на службу в ряды Советской Армии. Я хочу чтоб вы имели представление о том, через что предстоит пройти, что предстоит испытать, в каких условиях придётся прожить эти два или три года. Чтобы вы пришли в солдатские казармы не испуганными салажатами, а парнями, готовыми к преодолению трудностей и тягот солдатской жизни. Думайте пацаны, крепко думайте.

Так сложилось, что на сборы я поехать не смог, а очень хотелось.
В том , 1989 году закончил восьмилетку, забрал из школы аттестат о неполном среднем образовании и весь август усиленно готовился к поступлению в Железнодорожный техникум.
Через два года благополучно бросил нафиг учёбу и ушёл служить в армию. Как говориться – «Стойко переносить все тяготы и лишения армейской службы».
От судьбы не убежишь …

[фриц]

есть продолжение ... два года писал писанину

[Макс]

Ждем. Начало хорошее...

[sanches-nk]

Инетерсно. Читается легко.

[Sacha]

Здорово. Интересный и легкий слог. С удовольствием буду читать дальше.

[DomNK]

Жду продолжения