19-21 апреля. Где-то на склоне...
С рассветом в горах ничто не может сравниться. Озаряющиеся розовым светом на западе белоснежные склоны гор. Скрытое, до поры, солнце на востоке. Особенно впечатляет, когда солнце появляется ниже уровня горизонта. Как в этот раз. Солнечные лучи обратным треугольником поднимались за Торонг Ла, а Даулагири уже была освещена розовым. Вокруг бродили яки, позвякивая разной тональностью колокольчиков. Решение остаться здесь на ночь оказалось плодотворным. Виды отсюда, на самом деле, - волшебные.
Лишь два недостатка у этого места: отсутствие воды и сильный ветер. Если бы была соответствующая палатка, то одной проблемой было бы меньше, а воду мы обнаружили через пятнадцать минут ходьбы по тропе в сторону перевала. Когда есть гидраторы и котелок, то с таким количеством можно продержаться нормально.
Пока я фотал вокруг. Гаган медленно собирался. Есть было особо нечего. Перекусили остатками жаренной пшеницы и остывшим в термосе чаем.
Подошел пастух. Помог собрать палатку, очень дружелюбно и эмоционально рассказал о дальнейшей дороге. Мы его поблагодарили, и когда розовые склоны превратились в белые, отправились в путь.
Тропа очень умно проложена по склону: она не набирает высоту и не делает резких сбросов. Все подъемы и спуски пологи и не напряжны. Через пятнадцать минут тропу пересек чистый звонкий ручей. За это время Даулагири окончательно скрылась за Тукуче-пиком. На склоне вдоль тропы все больше были заметны остатки снега. Появился долгожданный Дампус пик.
Примерно через полтора часа после выхода, мы заметили пастуший домик возле другого ручья. Ноги стали уставать и я принял решение сделать там привал, пообедать, или правильнее, позавтракать, так как время еще не подошло даже к девяти часам, и, самое главное, осмотреться.
Место выбрано, как говорил Шерлок Холмс, со вкусом: справа бурный ручей – метрах в сорока, и его не слышно. Слева холодный Тукуче-пик. Сам домик приткнулся к огромному камню, скатившемуся сверху. Один недостаток у этого места все же наблюдался: вся почва вокруг на десять слоев была покрыта ячьи навозом и вспахана их копытами. Лишь редкие, очень жизнелюбивые ростки пробивались сквозь толстый слой навоза.
Сварили чайку, гречки, открыли непальскую консерву, на которой было написано, что внутри содержится мясо (не помню кого, то ли курицы, то ли свиника, - неважно), как всегда наврали. Внутри, кроме однородной массы сои со вкусом, который был указан на этикетке, ничего не было. Есть это, конечно можно, но только для того, чтобы восполнить потраченные калории. Зато чай оказался как нельзя кстати. Выпили два термоса, набрали гидраторы, и сделали еще один термос чая.
Тем временем на склонах Тукуче начали собираться облачка. Мы поняли, что пора идти дальше.
Сначала тропа была хорошо заметна, но буквально через сотню метров, ее стали затаптывать яки, и на каменистом склоне исчезла совсем. Посовещавшись с Гаганом, мы продолжили видимую часть тропы на дальнейший путь и пошли в этом направлении, тем более, что какое-то подобие остатков тропы иногда попадалось под ногами. Завернув за склон, обнаружили, что дальше - только почти вертикальные стены с ручьями и водопадами. Умной тропы там нет точно. Поняли, что потеряли тропу. Решили взбираться по склону в лоб.
Время близилось к полудню. Погода менялась с каждой минутой. Вершина Тукуче давно уже была погребена под плотным слоем туч, и они стремительно спускались вниз. Я понимал, что надо срочно искать место под палатку, иначе на таком крутом склоне, где временами приходилось карабкаться вверх применяя руки, можно просто встрянуть по полной. Альтиметр часов показывал 4550, когда неожиданно, за очередным двадцатиметровым крутяком мы обнаружили небольшую полку с выложенными плоскими камнями. Место не очень приветливое, но приближавшаяся туча не оставляла никакихшансов для раздумий. Тем более, раз это место использовали люди, значит тропа где-то близко. Места здесь было на 4-5 палаток. Огорчало только одно: снег был такой грязный, что топить из него воду резко расхотелось даже Гагану. Но у нас были еще запасы воды в гидраторе и чай в термосе. Через несколько минут после установки палатки, плотная туча накрыла нас совсем. Видимось упала до расстояния вытянутой руки. Свои пальцы я еще мог различить,. Но что творилось за ними – все скрыла серо-молочная туча.
От вероятности свалиться вниз мы залегли в палатку. По тенту успокаивающе стучали мелкие колючие снежинки, скорее градинки, но палатка, хоть и такая, давала необходимое тепло, а отсутствие ветра быстро превратило прошлую бессонную ночь и сегодняшнюю усталость в здоровый и крепкий сон.
Проспали мы много, почти до темноты. Я выглянул из палатки: мгла не расчищалась. Отсутствовали даже намеки на ближайшие камни. Решили перекусить, но экономить воду. То есть, всухомятку. Я достал остаток суджука, разрезал его пополам, и еще раз пополам. Одну четвертинку отдал Гагану, другую взял себе. Гагану суджук очень понравился, и когда он его доел, то спросил, из какого мяса приготовлен сей дивный продукт? Я честно ответил, что из говядины. Гаган мотнул головой. Остатки суджука я опять завернул в пакет. Еще поели арахис, сушеных яблок и что-то еще. Допили остатки чая. Хватило ровно на полкружечки. Я прекрасно осознавал, что недостаток воды на такой высоте может оказаться чреватым последствиями, но, с другой стороны, я надеялся на прошедшую акклиматизацию с стороны Мьягди. Поэтому решил рискнуть, так как неизвестно сколько времени нам предстояло провести в этой мгле.
Прошла ночь. Наступивший день перемен не принес. Мгла не рассеялась. Продолжали лежать в палатке, слушая, как редкие градинки ударяют в тент. Из палатки выходили только в самом необходимо случае: справить естественные надобности, но старались не терять палатку из виду.
Осознание происходящего вокруг притупилось настолько, что день спрессовался в секунду, в миг. Мозг просто отключился, чтобы не забивать себя всякими проблемами. Заряд в книжке закончился. Делать стало нечего. Разговаривать с Гаганом не было никакого желания. Жизнетрепещущих тем для разговора больше не находилось, а высасывать разговор из пальца – не было желания. Так и лежали в палатке, молча, глядя в потолок, слушая музыку градинок. Пару раз, чтобы не свихнуться от скуки, что-то ели, запивая по чуть-чуть водичкой и перцовочкой. Гаган распробовал перцовку и несколько раз разливал ее по кружкам без моего разрешения. Я не возражал.
Орешки, сушеные колечки яблок и жареная пшеница: изредка разрывали сумасшествие времени и мглы. Довершала безнадежность ситуации абсолютная тишина. Глубокая гнетущая тишина. Хоть бы лавина сошла, или камнепад какой случился – нет, ничего такого и в помине не было. Только серый потолок палатки в сером пространстве серой тучи, на сером склоне, среди серых камней и серого снега. Хорошо, что не было ветра.
Все резко изменилось ночью. Мы уже полутора суток прожили в палатке и уже начали свыкаться с мыслью. Что проживем здесь всю оставшуюся недолгую жизнь, как резко задул ветер сверху. Сначала мы обрадовались, что он, наконец, развеет мглу, и можно будет продолжать движение, но он стал дуть с такой силой, что палатка ложилась на нас, обволакивая своими стенами от головы до носков ног. Как у нее выдержали под таким напором дуги и не сломались, я до сих пор не могу понять. Сперва, ветер дул с вершины, примерно в три часа ночи он резко, без предупреждения поменял направление и начал дуть снизу, неся в своих ладонях пыль и мелкие камушки. Тент пришлось засунуть под палатку, все равно от него не было никакого толку.
Остаток ночи мы не спали. Зато, когда утром ненадолго провалились в сон, а затем выглянули из палатки – огромное синее небо открылось над нами, а слева блестел белый склон Тукуче. Чтобы принять решение, что делать дальше, решили подождать пару часов, в надежде, что ветер, если не прекратится, то, хотя бы стихнет, и только потом действовать в соответствии с обстановкой.
Спустя час, ветер действительно стих. Мы собрали сухой паек, фотик и пошли вверх без остального снаряжения, покорять Дампус пик. Полтора километра вверх, это конечно, тяжело, но не выполнимо, тем более, что общее расстояние до него не так уж и велико, вот он выглядывает из-за соседнего холма. Сейчас раннее утро, так что до вечера мы вполне сможем управиться туда-обратно. Гаган не возражал.
Но пройти нам удалось всего метров четыреста пятьдесят вверх. До пяти километров мы не дотянули, по часам, всего метров тридцать. Обнаружили еще одну обширную стоянку и рядом углубление в снегу, похожую на тропу, присыпанную снегом. Скорее всего это был Элевейшн камп. Прошли от него еще несколько десятков метров вверх. И тут меня схватило. Дикая резкая головная боль заставила сесть на камни и обхватить голову руками. Я не ожидал такого резкого прихода горняшки, наверное сказался резкий перепад давления, прошедший накануне ночью и отсутствие воды в организме. Дампус пик блестел неподалеку. Пологий и приветливый. Рукой подать.
Я позвал Гагана, и сказал, что возвращаемся обратно. Тот пристально посмотрел на меня и серьезно кивнул головой . Наверное, что-то в моем лице изменилось, раз он начал задавать темп движения и подгонять меня вниз. До палатки добежали за несколько минут. Боль немного прошла, но я чувствовал, что надо спускаться еще ниже, чтобы она прошла окончательно.
С большим вздохом, посмотрев на опять собирающиеся тучи на склоне Тукуче, я показал, что надо собирать лагерь и спускаться. Время подходило к десяти часам.
Гаган все сделал за несколько минут. Боль не проходила. Я зажевал всухую гипоксен, и мы напрямую, побежали по склону к пастушьему домику. До него добрались менее чем за полчаса. Тропу так и не обнаружили на каменных осыпях и ячьих дорожках. Возле домика боль начала отпускать, и мы остановились опять перекусить.
Опять сварили гречки, заварили чай, я порезал суджук, но Гаган неожиданно отказался от него. Я удивленно спросил у него, в чем, собственно дело, на что тот ответил, что религия не позволяет. Тут до меня дошло, что мы не в мусульманской стране, где я уже привык к надписям «no pork», а в Непале во всех ресторанах подают стейки из говядины, что я как-то не особо вдавался в подробности местных запретов. Я попытался извиниться, сказав, что мои действия были неосознанными, на что Гаган ответил, что все это фигня, так как его боги тоже об этом не знали, и ему понравилось, добавил он, весело подмигнув. Очевидно закон: «Когда нельзя, но очень хочется, то – можно», действует и в Непале.
Что ж, я доел остатки суджука, отдал Гагану целую консерву второго мяса (есть его все равно было нельзя – сои там было 100%, несмотря на обратные заверения этикетки).
Решено было спускаться в Тукуче, а не в Марфу. Во-первых, до Тукуче ближе километров на пять, а это в нашей ситуации – полтора-два часа пути. Во-вторых, хотелось пройти по новому пути, чтобы сравнить оба.
Тучки постепенно набегали на пик Тукуче, но оставляли Нилгири совершенно открытыми. До Як Карки добежали без приключений очень быстро. Боли у меня прошли окончательно. Я чувствовал себя абсолютно здоровым.
По моим представлениям тропа должна была спускаться к деревне, где-то недоходя Як Карки, и мы обследовали буквально каждую тропку, сворачивавшую вправо. Один раз ушли почти на километр, пока не увидели, что тропа заканчивается пропастью. Пришлось возвращаться обратно. На наше счастье мы встретили пастуха, который согласился показать нам дорогу за двести рупий. Без него мы бы ее никогда не нашли.
Нужно было идти по верху холма на Як Карке, вдоль каменных кладок, по тропе слева от них. Немного запутанно, но на местности разобраться можно. От самого последнего сооружения тропа видна отчетливо и ведет к следующему пастушьему домику. От него нужно пройти еще немного и затем спускаться по серпантину. Пастух проводил нас до того места, откуда домик отчетливо виден и показал рукой как надо идти.
Гаган его десять раз переспросил и мы пошли дальше.
На Як Карке поднялся сильнейший ветер, своими порывами он выдавил линзу очков и она улетела в неизвестном направлении. Очки пришлось выбросить.
И все-таки мы пропустили сверток на основную тропу спуска, и немного блуданули. Оказывается, пастухи натоптали широкие тропы в горелый лес, где запасаются дровами. В этом лесу тропы и заканчиваются. Со своего места мы увидели заметную хоженую тропинку, которая вела вниз. Единственным препятствием была сыпуха шириной пять метров, круто уходящая вниз. Где она заканчивалась, не было видно, так как спуск постепенно делался все круче. Легкий Гаган осторожно перешел сыпуху, даже не потревожив под собой камней. Для меня это было настоящим испытанием. Нога проваливалась в осыпь по щиколотку и медленно съезжала вниз к пропасти. Целые тонны крупного песка и мелких камней осыпались вниз. Чудом удалось не укатиться вслед за ними.
Перебравшись на твердую почву, и встав на тропинку мы увидели, как основная тропа вьется ниже нас метров в двадцати. Поняли, что на сегодня приключения заканчиваются и поспешили вниз.
Сильный ветер, дувший с гор, изредка доносил крупные капли и они залетали под козырек бейсболки как бы снизу, а не как положено всем нормальным каплям падать сверху.
Серпантин дороги, действительно очень крутой, но очень удобный. Вскоре тропа нырнула в сосново-можжевеловый лес, и ветер потерялся в их ветках. Начало темнеть. Мы были еще только на половине спуска. Когда тучи полностью заволокли все небо, не оставив ни малейшего просвета. Я понял, что решение уходить – правильное. Наверное, я еще вернусь сюда, но это будет не в этот раз. В этот раз просто не повезло.
Мы вышли к яблоневым садам Тукуче. Они расположены на сто пятьдесят – двести метров выше деревни. В глубине садов виднелся монастырь. Если бы не черные тучи и ветер, можно было принять эту картину за райскую, но погода вмешалась, и было так, как было.
Колени на последних метрах просто отстегивались на ходу. Но нужно было идти дальше, тем более, что крутой спуск прекратился и дальше тропа вилась в очень щадящем режиме.
Пройдя по высохшему руслу мы вышли на центральную улицу Тукуче. Я сказал Гагану, что мне нужен отель, в котором есть горячая вода, а душ и туалет находятся в номере.
И Гаган поскакал искать такое место. Искать не пришлось долго первый же дом налево от спуска – отель «Як и Йети». Мы остановились там.