Терриконы, грибы, три пальмы и русские бедуины. Октябрь 2010

[Dmitry]

Терриконы, грибы, три пальмы и русские бедуины. Октябрь 2010.

Надо отдавать долги, даже, находясь в цейтноте готовящейся поездки.
Часть событий этой поездки уже затронута в путевых заметках «Кин-дза-дза», или «Формула любви»? Поэтому буду опускать некоторые подробности, отсылая читателей к тому тексту. Здесь же будем говорить о пустыне, точнее, пустынях, и только о них. О том, как они нас встретили, какое настроение вызвали, и с какими эмоциями уезжали.
Итак. Вырвавшись из пыльного и душного Каира, мы попали на великолепную дорогу, стрелой уходящую на запад. Пустыня уже началась, но это была все еще другая: желтовато-серый песок и камни. Все это от горизонта до горизонта. Изредка мелькали пепелацы нефтекачалок, иногда проезжали абсолютно пустые городки. Но больше всего изумляли «саиды»: местные арабы, или бедуины, одиноко сидящие на возвышенности посреди пустыни, и ничего не делающие. Просто сидят и провожают тебя взглядом.
На такой дороге легко заснуть. Редкие, но крутые повороты требуют внимания и сосредоточенности.
С грехом пополам проехали оазис Бахария.
см. Творческие люди и другие артисты.
см. Бедуины. Часть первая.
Бедуин, который помял нашу королу, оказался разговорчивым, рассказал, где лучше остановиться по дороге, чтобы осмотреть черную пустыню, где находится Кристальная гора, и что он до сих пор не может определиться, какая из пустынь Черная, или Белая ему нравится больше. После подробного объяснения, он пожелал нам доброго пути и укатил со своими швейцарскими тетками. Вскоре и мы отправились в сторону Фарафры. Проехав, километров пятнадцать, пейзаж стал постепенно меняться, песок из бледного, постепенно приобретал насыщенный желто-оранжевый оттенок, а камни, наоборот превращались в черные.



Ровная поверхность каменистой пустыни, сменилась странными, похожими на рукотворные вздутия: как будто кто-то большой и сильный взял мокрыми руками простыню и начал наворачивать на ней сосцы, оттягивая и заворачивая поверхность. Так и застыли эти сосцы желтого песка и разбросанными черными камнями.
Пейзаж, хоть и менялся постепенно и незаметно, но когда мы осознали, что он изменился окончательно и мы это осознали – пришло удивление. Восторга у меня не было. Да, скорее, чувство близкое к удивлению: я в далеком Египте встретил практически родной «лунный ландшафт» кузбасских угольных разрезов. Было только два различия: желтый песок и полное отсутствие задымления – абсолютно чистый и далеко просматривающийся горизонт. Интересно, как я буду описывать это место своим друзьям?



Первая остановка. Возле небольшого террикончика стоит микроавтобус. На вершину ведут несколько тропок. Мы поднимаемся наверх. Не высоко. Всего около ста метров, но солнце печет беспощадно. Подниматься нетрудно, но острые камешки попадают в сандалии и мешают идти быстро. Наконец, вершина – почти плоский обрубок, на котором еще несколько маленьких горок, явно сложенных руками людей. Склоны террикона под углом почти сорок пять градусов уходят вниз. Множество мелких тропок сбегают по ним наперегонки. Взгляд блуждает то в следах шин на песке внизу, то на вершинках терриконов, то на голубом горизонте.







Сначала кучкуемся вместе, сидим на каменных кучках. Ощущение спокойствия и тишины.



Идилию пугает звук заводящегося двигателя: микроавтобус уезжает с пятачка стоянки в сторону Бахарии. Для нас это сигнал: «Не засиживаться, еще долго ехать!» Разбредаемся в разные стороны, и тут, как открытия возникают первые разочарования. Почти за каждым, мало-мальски большим камнем, устроен туалет. Я, конечно, понимаю, что «лучше нет красоты, чем посрать с высоты», но зачем нужно было делать из вьюпойнта общественный туалет? Кто это сделал? Русские? Хрен там! Русские сюда почти не добираются, они пекут свои булки в стрингах и трусах на побережьях Хургады и Шарма. Причем противоположный от дороги склон унавожен настолько обильно, что спускаться по нему, даже по тропинке не доставляет никакого удовольствия. Не скажу, что первое впечатление от пустыни подпорчено. Пустыня тут ни причем. Она переживет и не такое. Она красива. Она спокойна. Она – изящна, как молодая негритянка. Она – Черная.





Еще минут пятнадцать совместного медитирования, и спускаемся вниз, чтобы двигать дальше.
Следующий отрезок мы проехали под бормотание Алмаза, что тут рядом есть место, которое называется Under the Moon Camp. Своеобразный маленький оазис с отелем, в котором можно остановиться и заказать туры в пустыню. Никто из нас еще не видел маленьких оазисов, вокруг которых ничего кроме изнуряющей жары и песков нет, поэтому никто не стал возражать, чтобы туда заехать.
см. Бедуины. Часть вторая.









Место, действительно прикольное. Я бы был не против там остановиться, чтобы отправиться оттуда в тур в Белую пустыню. Но время только перевалило за полдень, и чем себя занять в этой глухомани оставшиеся полдня мы не знали, поэтому распрощались с хозяином и отправились дальше.
А дальше нас снова ждал вьюпойнт, возле которого стоял джип нашего бедуина со швейцарками. Наверное, это была граница Черной пустыни, так как черные камни сходили на нет, заменяясь желтым песком с робкими белыми вкраплениями.







Бедуин справился о здоровье нашей машины, Швейцарки приветливо помахали ручками. Светский раут, да и только. А место, тем временем замечательное. Справа, типичный террикон Черной пустыни, слева, огромный желтый язык песка, уходящий вниз в желтую долину. Солнце постепенно клонилось вниз, вычерняя небо, как в горах.





Это место мне понравилось больше, чем предыдущее. Здесь я впервые почувствовал запах песка. Сухого, пустынного, прокаленного солнцем песка. Но самое главное, чувство удивления начало замещаться восторгом. Я в пустыне!!!

[Dmitry]

Белая Пустыня. Ворота.
То, что у любого знакового места есть ворота – знают все. Платные они, или бесплатные; обнесены ли высоким забором, или чисто символические; рукотворные, или созданные природой; видимые глазом, или прозрачные – неважно. Факт то, что они существуют, и когда проходишь сквозь них, понимаешь, что ты переступил черту. Вот только что, два шага назад с тобой ничего не происходило, а уже здесь чувства обостряются, и ничто в мире не сможет тебя сбить с толку.
Мы ехали по пустой дороге и переговаривались друг с другом, когда же приедем в Фарафру, обсуждали, что будем делать там, как вдруг, впереди замаячили множество джипов, примострившихся возле небольшой возвышенности. Кристальная гора! Нам говорили о ней, но, по крайней мере, я напрочь забыл о ее существовании.





Кристальная гора находится на возвышенности… Небольшая тавтология, но отражает суть. Гора – это вовсе не гора, а невысокий каменный пористый монолит желтовато-белого цвета, чем-то напоминающий оттенок свежего пельменного теста, с розово-оранжевыми прожилками, утыканный, как еж иголками, - полупрозрачными кристаллами. К слову сказать, кристаллы валяются вокруг везде, но туристов везут именно к этой горе. Единственной фотографической достопримечательностью здесь можно назвать невысокую арку. Вот вокруг нее и ползали, словно муравьи туристы из разных стран, обстреливая ее вспышками мыльниц. Место вокруг горы, и на ней самой настолько истоптанное, что особо не пофотаешь: бока монолита в ранах от выколупывания кристаллов, песок изрыт… но, как бы больно не было за само место, - чувствуешь, что отсюда и начинается вход в Белую пустыню.
На другой стороне дороги, из песка поднимались невысокие разноцветные каменные останцы, но вокруг них никого не было, никто там не ходил, не оставлял следы на песке, а они, на мой взгляд оказались намного более фотогеничными, чем сама Кристальная гора.











Я сидел наверху и смотрел вдаль близкого горизонта, вокруг нас, в паре километрах возвышалась невысокая гряда гор, перекрывающая дальний обзор. Что мы знаем о Белой пустыне? Прежде всего, по схожим фоткам почти одних и тех же объектов. Почти все фотографы, отправляющиеся туда, штудируют фотки Ладислава Камарада из Долины Грибов. Выветривания на фотках почти одни и те же, что наводит на мысль, что все они очень компактно расположены, а поскольку почти из всех отчетов доносится, что туда лучше всего добираться только на джипах и с местными турфирмами, то складывается впечатление, что это компактное место расположено «за горами, за долами», то есть за дюнами и барханами (пустыня же!!!). Однако, с вершины Кристальной горы уже начинают виднеться какие-то одинокие образования на гладкой поверхности. Пусть, это не знаменитые грибы, и они не такие эффектные, но это тоже часть Белой Пустыни, и ты находишься уже внутри нее.



Как много было следов возле Кристальной горы, также они полностью отсутствовали возле трех сливочно-белых гор, в полукилометре езды по дороге. Мы свернули на обочину и, проваливаясь по щиколотку, спустились с дорожной насыпи на твердый песок, пошли к ним.







Чувство, что они состоят из снега, усугубляла их структура, пористая и мерцающая на солнце. Пока мы с Вовой обходили их вокруг, Алмаз забрался на одну из них, и деловито осматривал окрестности, словно безбородый Дед Мороз в шортах.
Вокруг, внизу помимо желтого песка и белых проплешин, наблюдались странные, словно литые, гладкие блестящие камни со сточенными округлыми гранями. Казалось, что это не камни, а огромные куски мыла, разломанные и затертые руками.





Ветра почти не было. Песок струящимися змейками лежал неподвижно на поверхности из твердой белой подстилки. Солнце еще ниже склонилось к горизонту, но, тем не менее, уходить отсюда не хотелось. С большим сожалением мы поплелись в машину, надеясь на то, что лучшее у нас еще впереди.

[asovetov]

Dmitry,
Спасибо.
Красиво.
И у тебя свежо это всё, не залакировано.
Дышит.

[Miha]

Dmitry,
Спасибо.
Красиво.
И у тебя свежо это всё, не залакировано.
Дышит.

ПРИСОЕДИНЯЮСЬ!

[Dmitry]

asovetov, Miha, спасибо

[verchiklib]

Фото, как всегда, классные !
мне те камушки понравились, что как мыло.

[Dmitry]

Верблюды и пепелацы
Дорога нырнула вниз, в наполненную песком долину, взбежала вверх на один из отрогов агабадских гор, и далеко внизу, в очередной долине мы увидели черную точку. Приняв во внимание расстояние, решили, что этот объект должен быть значительным по своим размерам. Приближаясь к нему, сначала мы увидели вокруг него копошащиеся другие точки, которые быстро превращались в верблюдов и их погонщиков. Черная точка разделилась на две, явив нам два непонятного назначения пепелаца. Что они делали в этом уголке пустыни, и их предназначение, с трудом поддавалось анализу.







Возле пепелацев был удобный съезд с дорожного полотна, чем мы и воспользовались. Показав погонщикам жестом, что будем снимать верблюдов, на что они просто развели руками, мы приступили к своему действию, а погонщики – к вечернему чаепитию. Вокруг пепелацев разлит какой-то мазут, слегка припорошенный пылью. Вова не утерпел и решил проверить, сможет ли он увязнуть в этом болоте, и с криком: «Я нефть нашел!» кинулся в самую гущу. Мы с Алмазом еле его успели схватить за руки и вытащить из лужи. Нефти там все равно было только по щиколотку, а если человек измажется ею, то как с таким ехать в одной машине? Непорядок.



Вова расстроился и пошел молиться египетским нефтяным богам. Хорошо, что это нефтелихорадочное помрачение продолжалось недолго, после которого он приступил к съемкам верблюдов.









Верблюды, изголодавшиеся по простой человеческой ласке, сначала испуганно прядали от нас, потом, поняв, что мы не имеем целью причинить им боль, и ведем себя очень дружелюбно, стали тянуть к нам свои губастые морды, и тыкаться ими в плечи, головы и руки.



Погонщики не обращали на нас никакого внимания, как будто нас и не было. Сидели пили чай, разговаривали между собой, смотрели на опускающееся солнце.



Солнце! Оно неумолимо клонилось к горизонту, удлинив тени максимально. Из этого места в разные стороны разбегались грунтовые дороги, скрывающиеся за ближайшими холмами, и мы рискнули. Рискнули сгонять за эти холмы и посмотреть, что там … за ближайшим горизонтом, хотя бы краешком души окунуться в сердцевину пустыни, посмотреть на нее оставшись наедине с нею.





До ближайшего холма не более километра. Мы его обогнули слева и остановили машину. Хребет агабадских гор находился совсем рядом, до него - рукой подать – пять минут на машине, но закатное солнце осветило его так, что он стал невероятно красным. Сливочные оттенки холмов раскрасились всеми красками тепла. Очарование последних лучей быстро скрывалось за надвигающимися тенями холмов. Хватило только на последние кадры уходящего дня.









Выехав снова на асфальт, мы увидели, как солнце окончательно упало за горизонт и уже на подъезде к Фарафре, переотразившись в вечерних облаках, порадовало нас одним из незабываемых закатов в этой поездке.

[охотник]

Dmitry, молодец - давно читаю твои отчёты..... завидую по белому.
Эх Венесуэла - мечта молодости, я дажь по Гайане летёхой писал - стока книжек прочёл по тому региону.
Всех завоевать (освободить) хотели а упёрлись в Афган.

[Dmitry]

завидую по белому

чего завидовать? ездить надо
Уже 2 человека (как минимум) съездили, или собираются по моим маршрутам: на Кили и в Венесуэлу. Мир огромен, и не так дорог, как на первый взгляд кажется.

[Dmitry]

Заселение в гостиницу, покупка тура в пустыню и остаток вечера подробно описан в главе Этого не может быть! "Кин-дза-дзы". Поэтому эту часть повествования я спокойно опускаю, и продолжу с самого раннего утра. Так как портье сказал, что джип будет готов к одиннадцати часам, то мы решили съездить на рассвет к рядом расположенным рядом с дорогой грибам.

Утро в Белой пустыне
Ранний подъем, судорожные глотки кофе и сборы в дорогу. Выходим на стоянку, где припаркована наша тойота, на ресепшне - никого, в офисе туристической полиции – никого. Наверное, никто даже не подозревает, что найдутся такие идиоты, которые соберутся выезжать еще до рассвета. Единственные, кто не дремлет – пост, который берет мзду за въезд в Фарафру и переписывает въезжающе-выезжающее население. Стоимость в оба конца – пять фунтов.
Светает. Солнце еще не взошло, но предметы и обочина дороги уже хорошо видны. Видно, что сразу за Фарафрой справа по курсу начинается небольшой водоем, поросший вокруг кустарниками и деревьями. Отмечаем это про себя, решив вернуться к нему после рассвета.
Алмаз ведет машину, мы с Вовой уставились в окно и смотрим, как медленно розовеет восход. Минут через десять замечаем первые грибообразные фигуры. Останавливаемся и быстро-быстро топаем в их сторону.



Солнце вот-вот готово выглянуть из-за горизонта. Гипсовые изваяния, словно живые великаны, сидят кружком вокруг разгорающегося восхода и тихо шепчутся о своем, о главном, о чем нам, простым смертным, знать не надо. Нависшая над горизонтом пылевая завеса, четко прорисовывает мандарин солнца. Великаны находятся как раз между нами и мандарином. Видение – фантастическое. А, ведь, это – только начало. Новый день настает.



Подходим ближе. Перебираемся на освещенную часть, начинаем различать детали. Вот, - кустик пустынного растения, вот – гроздь кристаллов, вот старая колея от джиповских колес, вот – старая консервная банка.









Стараемся не мешать друг другу. Разбрелись в разные стороны. Но, так же, как невозможно заблудиться в трех соснах, так и здесь все просматривается на многие километры. Следующие столбы видны через дорогу, а дальше к горизонту – хребет агабадских гор.





Алмаз, как настоящий полководец, стремится занять командное положение и лезет на любую возвышенность. Я тоже люблю лазить по деревьям и скалам, но здесь, мне кажется все таким хрупким, что даже мыслей таких не возникает. Мы с Вовой обходим гигантов с разных сторон, стремясь зафиксировать детали.



Когда, взбежавшее вверх солнце все розово-красные оттенки обесцветило, мы двинулись к машине, одновременно решив, что заедем еще к виднеющимся на той стороне гигантам.



К ним тоже шла грунтовка. Более того, возле дороги оказалось, что-то типа каменоломни. Местные не долго думая, просто вырезают белый гипс из почвы, благо, он легко пилится и строят из него свои жилища или продают в виде «алабастровых» кошечек. Тут же рядом – типичная для Египта картина – брошенное строительство на уровне фундамента. Вырыта яма, воткнуты металлические прутья. Осталось только поставить обрешотку, залить раствор и ставить строение. Вокруг – никого. То есть – пустота. Нет, неправда, рядом еще воткнуты четыре пальмовых столба. Может, египтяне здесь задумали продавать кока-колу для туристов, или отельчик, какой-никакой поставить – трудно сказать, - творческие люди, что у них в голове – фараон разберет.





На озеро мы все же заехали. По его мелководью гуляли кулички, но при нашем появлении отлетели на безопасное расстояние. Тогда мы объехали озеро с другой стороны. Там паслись верблюды, и процветало орошаемое земледелие.















Оставив машину перед каналом, который мы уже не могли переехать, дальше решили прогуляться пешком. И не зря, - обнаружили горячий сернистый источник. Ребята побрезговали, а я все же решился искупаться, - люблю воду.
Вернулись в отель примерно в половине десятого. Заплатили за тур и отправились к Хусейну завтракать.

[Dmitry]

Сутки в Белой пустыне. Полдень.
После завтрака, докупив немного воды и фруктов. Вернулись в отель. Демонстративно оставили машину перед окнами туристической полиции, дескать, мы здесь, никуда не уезжаем, сидим себе тихо, мирно примус починяем. Почему так? Оказывается, если делать все официально, то запрос на тур для конкретных персон нужно отправлять в офис туристической полиции (или министерства), ждать оттуда официального разрешения, которое тоже стоит немалых денег, плюс потерянное время. Поэтому все знают о «нелегальных» турах, но смотрят на это сквозь пальцы.
Тайными тропами, через кухню ресторана нас вывели на задний двор, где уже дожидался джип, заполненный продовольствием и водой на сутки, а также с привязанной на верхнем багажнике корягой для костра и свернутыми в трубочку коврами. Сумки с вещами закинули на крышу, привязали их. Фотоаппаратуру и фрукты – затащили вовнутрь. Водитель Фарук, тоже потомственный бедуин, сказал, что по пути заедем к нему домой. Мы немного попетляли на задворках Фарафры, остановились возле узкой калитки. Фарук вышел на пару минут и вернулся с тряпичным свертком в руках. Проводить его вышла женщина с неприкрытым лицом. Фарук вздохнул, и мы тронулись в путь.
Мы сразу выехали на пустырь за Фарафрой, минуя все туристические и обычные полицейские посты, и направились в юго-восточном направлении, до тех пор, пока не выскочили на асфальтированную дорогу, которая уходит в одинокий оазис, расположенный, практически строго на востоке от Фарафры. Полотно частично занесено желтым песком, языками вторгающимся сюда из Ливийской пустыни. Никаких указателей, или знаковых мест по дороге я не увидел, но, в определенный момент, Фарук резко, на девяносто градусов взял влево и поехал по песку.





Время – полдень. Солнце расположилось над головой. Мы едем по дюнам. Дюны не высокие, от силы несколько десятков метров, но их структура, практически, не выявлена из-за вертикально падающих лучей. В каком направлении мы передвигаемся, может нам поведать только мозжечок, но и он через какое-то время начинает сходить с ума.







Фарук гоняет по склонам с упоением. Его не заботит, какой уклон у дюны двадцать, или сорок градусов. Он одинаково резво взлетает и тот и на другой. Наконец, он выбирает самую высокую дюну в округе, заезжает на уступ и останавливается. Мы выходим, пытаемся что-то начать фотать. Автофокусы камер тупят по страшному: единственные контрастные объекты на всю округу – это мы сами. Фарук пытается подъехать ближе к гребню дюны, но колеса уже увязли в песке. Ничего страшного, берет лопату и начинает разгребать песок под колесами, потом просит нас подтолкнуть пепелац. Все это происходит в считанные минуты. Как только джип оказывается на более-менее твердой поверхности, Фарук глушит двигатель, а сам устраивается в едва заметном теньке возле колеса.









Мы продолжаем пытаться что-либо заснять, но попытки – тщетны. Спускаемся с верхушки дюны, машем рукой Фаруку, что все, здесь закончили съемку, поехали дальше. Фарук согласно кивает. Я спрашиваю у него: «Будут ли на нашем пути еще дюны?» Тот говорит, что, да, конечно. Ну и отлично. Едем еще минут пятнадцать и останавливаемся на этот раз у подножья дюны.







Я лезу на крышу и достаю «настоящие кампусовские» снегоступы. Об этом моменте подробно описано в рассказике Сибирский бедуин.









Дополню лишь следующее. Эти снегоступы я купил лет семь тому назад, когда приспичило первый раз зимой пойти в горы на новогодние каникулы. Опыт хождения в лыжах меня не устраивал, решил приобрести снегоступы. Обзвонил все местные магазины, в том числе и новокузнецкие – нигде нет. Начинаю обзванивать новосибирские. А есть!, - говорят в Альпиндустрии, - настоящие кампусовские. Долгие распосы, подойдут ли они под мой вес и т.д. Менеджер на все отвечает утвердительно. Я договариваюсь с друзьями, они бегут в «Альпуху» покупают и отправляют мне с автобусом. Приношу их домой, разворачиваю, а там… лежат две теннисные ракетки без ручек. Я - в расстройстве. Во-первых, я знаю, как выглядят настоящие снегоступы, во-вторых, - эти «ракетки» явно не рассчитаны на мой вес. Зато теперь я знаю, что такое «настоящее кампусовское». Настоящие снегоступы я купил спустя пару лет, все в той же «Альпухе», когда она открылась у нас в городе, а эти так и остались запасными, но по песку оказалось очень удобно в них ходить. Если без них, то проваливаешься временами по щиколотку, в снегоступах – нисколько.

[Dmitry]

Юрты и пальмы
Назначение этой остановки я не понимал ни тогда, ни сейчас, спустя три месяца. Быть может, это была попытка Фарука, показать нам как начинается Белая пустыня, как песчаные дюны сменяются песчаными полями, и из них возникают белые островки.
Сначала они еле виднеются на волнах песка, потом становятся все выше и выше, и наконец вздыбливаются округлыми островерхими белыми юртами.







Я снял сандалии и стал ходить босиком. Несмотря на жару, песок почти совсем не нагревался, а белые островки и вовсе оставались прохладными.









Здесь мы пробыли совсем немного. Походили туда-сюда, пофотали, пожали плечами, и предложили Фаруку ехать дальше.
Вдалеке, километрах в трех, виднелся непонятный темный островок. Туда-то и направился наш джип. По мере приближения, островок превращался в небольшой мультяшный оазис. Несколько пальм росли на возвышенности на фоне желтого песка.
Такого даже я не ожидал. Всю жизнь я думал, что вода течет в низинах, а тут – посреди ровного песчаного пространства стоит кочка, и с самой верхней ее точки льется вода.







Вокруг этого чуда равномерно распределились джипы. Туристы с них отдыхали в приятной прохладе оазиса, зажевывая безмятежное расслабленное созерцание окрестностей легким ланчем.
Как бы ни было приятно и нам здесь расположиться, но все приятственные лужайки были уже заняты, и Фарук предложил, что либо мы пристраиваемся на бетонном желобе ручья для ланча, либо едем к грибам. Мы выбрали второе.

[Римус]

Много всё-таки интересных мест на земле. Пустыня по своему красива. Но я бы там, наверное, не смог бы находится. Мне и здесь то жарко летом.

[Dmitry]

Ланч в Пустыне
По мере продвижения вперед, приземистые юрты с широкими основаниями заменялись все более высокими и причудливыми формами выветривания. Каждое – уникально и интересно по-своему. Вот оно, то место, где фотал Камарад, я начал узнавать некоторые фигуры. Фарук же, спокойно вел машину, как будто не замечая легкого подвывания из наших глоток. Хотелось остановиться немедленно, и начать снимать прямо отсюда. Но мы продолжали двигаться все дальше.







Несколько минут езды показались нам вечностью, и когда Фарук, все же соизволил остановиться в тени одной из фигур, оказалось, что мы проехали от той «камарадовской» всего метров триста, не больше.







Фарук скомандовал: «Гулять двадцать минут!» - и мы побежали в разные стороны. Самое удивительное, что Фигуры только на первый взгляд кажутся статичными, но когда начинаешь к ним приближаться, они меняются до неузнаваемости. Даже, если только стоит сделать шаг вправо, или влево, и они словно облака меняют свой облик. При хорошем воображении здесь можно увидеть и огромных лягушек, и птиц со сложенными и расправленными крыльями, и бытовые сценки…
Поварешка застучала о металлическую миску. Фарук приглашал на ланч.





В тени белой фигуры был накрыт стол: прямо на песке расстелено покрывало, на нем несколько мисок с нарезанными овощами: огурцы отдельно, помидорки отдельно, лук, по моей просьбе, тоже отдельно. Немного холодного мяса, кажется, курицы, несколько кругов лепешек, и кола со спрайтом. Простая деревенская еда, не претендующая на изысканность, но какая же она была вкусная в этом нетронутом сухом воздухе пустыни, в тени белого великана.
- Жена пекла, - признался Фарук, показывая на лепешки.
- Ох, и повезло же тебе с женой, - похвалил я, такое могла сделать только настоящая мастерица.
Фарук, довольный похвалой, несколько смутился, но удовлетворенно захмыкал в ладонь. Есть сильно не хотелось, просто нужно было поддержать силы в организме и немного переждать разыгравшееся пекло.







Пока Фарук прибирался, мы сделали еще небольшую вылазку в разные стороны, но понимали, что самое интересное нас ждет только впереди.

[Dmitry]

«Chicken» и окрестности
Проехав еще немного, мы попали в самое оживленное место Белой Пустыни. Пожалуй, подобные кадры есть у каждого, кто туда попадает. Вот и сейчас, вокруг фигуры «Chicken», словно воробьи возле кормушки чирикали мыльницами туристы с многочисленных джипов. Немного приуныв, из-за такой многолюдности, мы поддались всеобщему помешательству. Оправданием нам было только то, что эта фигура не просто красива, она – совершенна. Тонкие изящные линии внизу и ровные, словно стесанные огромной стамеской площади наверху. Растолкав туристов, мы подошли ближе и сделали несколько снимков. Сначала против солнца, в контровом свете, затем с противоположной стороны.







Но туристы продолжали прибывать, и мы решили на время покинуть это место, направившись в сторону востока, где в нескольких десятках метров возвышались еще и еще белые исполины.



















Когда же солнце подошло совсем близко к горизонту, а неугомонные туристы разъехались в разные стороны, мы вернулись, чтобы встретить закат вместе с «Chicken’ом»













И только после того, как последние лучи многократно переотразившись, перестали пробиваться из-за горизонта, а Фарук нервно поглядывал на нас, мы с сожалением направились в джип.
- Где хотите ночевать? – спросил Фарук, когда мы уже выехали за пределы белых грибов. Почти возле каждого можно было разглядеть огонек костра и стоящие рядом машины.
- А давай-ка, поворачивай, дружище, Фарук, обратно, к тем белым штукам, - сказал Вова, - там покрасивее будет.
Фарук пожал плечами, но повернул машину обратно. В конце концов мы нашли незанятую никем фигуру и расположились возле нее.